Предлагаем вашему вниманию продолжение статьи Ольги Тарантиной (Еженедельник ОИЯИ) о прошедшей 27 — 28 июня 2019 года конференции «Современные вопросы радиационной генетики».

Начало статьи «Радиационная генетика: результаты и планы»

Фото- и видеорепортаж о прошедшей конференции

С докладом «Радиационная генетика генеративных клеток животных: вчера, сегодня, завтра» выступил И. Д. Александров (ЛЯП):

– В своем докладе я делаю обзор важного направления исследований – радиационной генетики генеративных клеток. Все, что возникает в генеративных клетках, в отличие от соматических, передается потомству. Возникает вопрос: если родитель облучен, что он передаст своим детям, а дети – внукам, и так далее по поколениям? Это основная тема наших исследований, которые мы, к сожалению, а может быть, к счастью, не можем проводить на человеке. Но у нас есть очень удобный генетический объект – дрозофила, у которой гаметогенез, то есть созревание половых клеток, и все остальное идентично человеку. Как и у мыши. Дрозофила и мышь – два главных объекта, чьи результаты можно экстраполировать на человека, не облучая последнего.

Что нас интересует? Каков наследуемый спектр изменений гена? Мы используем целый комплекс методов и выявляем в соответствии с этими методами типы изменений гена. Совокупность всех методов, а это генетический, цитологические и молекулярные методы, дает нам полный спектр возможных изменений, которые, как мы можем предположить, наследует первое поколение.

С несколькими докладами на конференции выступили сотрудники ВНИИ радиологии и агроэкологии (Обнинск). Рассказать об этом институте я попросила начальника одной из лабораторий С. А. Гераськина (на снимке слева):

– Наш институт был создан в 1970 году, и задумывался как институт, который бы обеспечивал продуктами население в условиях ядерной войны. Основные исследования были направлены на то, как в условиях массированного ядерного удара накормить население. В то время исследования, связанные с мирной тематикой, занимали небольшое место. Тем не менее, развивались исследования, связанные с атомной энергетикой и ее экологическими проблемами, с мутагенезом, фундаментальными проблемами. Как раз в Дубне мы нашли контакты – у вас работал Владимир Иванович Корогодин, с которым мы обсуждали проблему радиотаксономии – зависимости устойчивости организмов от размера генома. У него была своя концепция, у меня с коллегой – своя, и в то время я довольно часто ездил в Дубну. Это было замечательное время, когда здесь в дискуссиях решались фундаментальные проблемы.

Сейчас наш институт нацелен на решение экологических проблем атомной отрасли: обеспечение нормальной работы тех станций, что строятся, и на проблемы ядерного наследия – Чернобыльская авария, Южный Урал, сейчас мы на Фукусиме работаем. Относительно новое направление, которое развивается, – это радиационные технологии. Как использовать ионизирующее излучение для того, чтобы сохранить продукцию или повысить урожайность. В принципе, эти технологии были разработаны в значительной степени в СССР, но после Чернобыльской аварии и тяжелых 1990-х от них отошли. Сейчас возвращаемся к ним, но тогда мы были пионерами, а сейчас впереди США и Европа, активно их развивают Китай, Южная Азия, а мы отстаем. Представьте себе, 30 процентов сельхозпродукции выбрасывается, потому что она портится на складах. Этого можно избежать – есть соответствующие технологии, можно повысить урожайность растений, можно вывести новые сорта. Сейчас более 3000 сельскохозяйственных сортов выведены с помощью радиационного мутагенеза. И это надо развивать. Сегодня мы можем направленно действовать на определенные гены, и это резко ускоряет селекционный процесс. И этим мы тоже занимаемся.

Один из важных аспектов нашей работы – радиоэкологический, исследования в зоне аварий: как себя чувствуют популяции в условиях длительного хронического облучения. Очень вредно, если создаются какие-то превратные мнения об опасности избыточного уровня ионизирующего излучения. Есть даже научные публикации известных западных ученых, что в Чернобыльской зоне резко снижается количество крупных млекопитающих, что у птиц мозг съеживается и прочие страшилки. Этим надо серьезно заниматься, и мы исследуем это в течение многих лет. Мы видим, что есть генетические эффекты, и я буду об этом докладывать, мы видим изменение экспрессии генов, но мы не видим каких-то устойчивых морфологических изменений, тем более в репродукции. Подобную задачу мы решаем на Фукусиме. Наши японские коллеги обнаружили сразу после аварии, что у молодых деревьев сосны и ели, а это очень чувствительные к облучению деревья, наблюдаются морфозы, изменения – верхушки деревьев стали раздваиваться из-за мутации. Мы сейчас начали заниматься этой проблемой, получили совместный с японцами грант РФФИ, также работаем вместе с бельгийскими коллегами.

С постером в конференции участвовал И. В. Мильто (Северский биофизический научный центр, Томская область): Мой стендовый доклад связан с профессиональным облучением сотрудников одного из предприятий атомной отрасли нашей страны – Сибирского химического комбината. Мы проводим периодические обследования сотрудников, и моя работа посвящена сравнению цитогенетических изменений в лимфоцитах с 2014 по 2017 годы. А на конференции приятно встретиться с коллегами из ЛРБ и российских научных центров – пообщаться со старыми знакомыми, познакомиться с новыми.

Ольга Тарантина, Еженедельник ОИЯИ
фото Елены Пузыниной